Table Of ContentАКАДЕМИЧЕСКИЙ
ПРОЕКТ
В.В. Ильин
Теория познания.
Социальная эпистемология.
Социология знания
«Академический проект»
Москва, 2020
УДК 1/14
ББК 87
И 46
Редакционный совет серии:
А.А. Гусейнов (акад. РАН), В.А. Лекторский (акад. РАН),
Т.И. Ойзерман (акад. РАН), В.С. Степин (акад. РАН,
председатель совета), П.П. Гайденко (чл.-корр. РАН),
В.В. Миронов (чл.-корр. РАН), А.В. Смирнов (чл.-корр. РАН),
Б.Г. Юдин (чл.-корр. РАН).
Рецензенты:
К.Х. Делокаров, доктор философских наук, профессор,
С.А. Лебедев, доктор философских наук, профессор.
Ильин В.В.
И 46 Теория познания. Социальная эпистемология. Социология знания. —
М.: Академический проект, 2020. — 204 с. — (Философские технологии:
hic et nunc).
ISBN 978-5-8291-3300-9
Монография посвящена проблемам социальной легитимации знания. Иссле-
дуются контексты имплантации продуктов познания в корпус культуры. Работа
представляет очередную книгу издания, задуманного как систематическое поло-
жительное изложение философской доктрины познавательной деятельности.
Для специалистов в философии, социологии, методологии науки, психологии,
культурологии.
УДК 1/14
ББК 87
© Ильин В.В., 2014;
© оригинал@макет, оформление,
ISBN 978-5-8291-3300-9 «Академический проект», 2020
В отличие от некоторых моих коллег, я не столь вы-
соко мню о себе, чтобы выступать как сверхразумное
существо, обладающее нечеловеческой проницатель-
ностью и уверенностью...
Я говорю как простой смертный.
А. Эйнштейн
О
т автора
Гносеологическая теория — фундаментальная философия позна-
ния — развертывается как обоснование возможности по форме надын-
дивидуального, сверхличного, имперсонального, транссубъективного,
по содержанию объективного знания. Несформулированный метод,
которому следуют в демонстрации его предпосылок, — апелляция к
внемыследеятельностному, перекрывающему когитальный характер
поиска и вводящему некогитальное обстояние дел. Именно такое об-
стояние, которое в качестве res judicata удостоверяет некое содержание
человеческих представлений под углом зрения независимости от субъ-
екта, независимости ни от человека, ни от человечества1. Последнее
обслуживают объемные модели когитальности, фундирующие доктри-
нальный сценарий познания внепознавательными инстанциями типа
«предустановленной гармонии», «вещи в себе», «мирового разума»,
«непосредственной самовыразимости бытия», «практики». Играя роль
эвристических опор немистической (!) теории, они привносят в стихию
интеллектуального процесса (интеллектуальный процесс — каскад
актов креативного духовно-созерцательного самоосуществления) мо-
мент внесубъективного. Лишенная данного момента, гносеологическая
рефлективная сетка утрачивает преисполненные тщеславия намерения
ввести в рассмотрение несхоластическую картину общеобязательнос-
ти творческого продукта.
В отличие от незнания знание всеобще и необходимо2. Гносеоло-
гия и выстраивает познавательную драму как сценическое действо по
его достижению. Если в технике версификации базовые атрибуции
толкуются в терминах интерсубъективности, воплощается имманен-
тная версия гносеологии с утрированием особенностей субъективной
организации, конструктивных способов порождения знания. Если они
толкуются в терминах объективности, воплощается трансцендентная
версия гносеологии с утрированием status rerum — незаведомого пе-
ренесения содержания объекта в субъекта непреднамеренным образом
(аффицирование и т. п.).
1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 123.
2 Аристотель. Аналитики первая и вторая. М., 1952. С. 245.
6
От автора
Здоровая критика и самокритика гносеологических штудий позво-
ляет обнаружить гиперболизацию в одном случае «субъективного», в
другом «объективного». В подспудье таковой (без квалификации су-
щества дела) — добродушное презрение к неимеющим статуса знания,
альтернативным ему познавательным единицам, концептуально диск-
редитируемым требованием «универсальности». На этом основании в
теорию вводятся основополагающие идеи:
– общезначимого доказательства (обоснования, удостоверения);
– трансцендентального субъекта (в жилах которого течет не нату-
ральная, а когитальная кровь);
– технико-автоматичной реакции на встроенную в демонстрацию
«прозрачную», «эвидентную» истину.
Допущения унитарного агента познания и унитарного же итога
его тщаний предстают punctum saliens гносеологии, которая со времен
Парменида выполняет своеобразные функции custos morum по части
поддержания трепетного образа Единого — умопостигаемого бытия,
тождественного мышлению.
Устремленное в высоту — безопорно; воздухом можно дышать,
расти же — на почве. Между тем замыкание гносеологии на реа-
лии — положительный эмпирический фактор — означало бы развал
ее как обязывающей и обязательной доктрины, поддерживающей спо-
собность сопротивляться искушению рассуждать не о познании, а о
«моем» познании, не об истине (aleteia), а о «моей», «нашей» истине
(ср. с механикой, которую бы ориентировали на изучение поведения не
фикции — «точечной массы», а реального «тела»).
Логически выстроенный, структурно выдержанный, когитально
представленный «мир» лоснится от спрягания в гносеологическом
лексиконе. Однако же как общему месту «плетения словес» ему мно-
гого не хватает. При учете того, что судьбы знания вершат конкрет-
ные встроенные в искания лица, подверженные импульсивным веяниям
конъюнктуры (вплоть до приснопамятного «А подать сюда Ляпкина-
Тяпкина!»), говоря обобщенно, ему (образу, модели «мира знания»
классической гносеологии) не хватает человеческой (социально-пси-
хологической, культурно-исторической) плоти.
Классическая гносеология, как отмечалось, совершенно намерен-
но, нарочито данную плоть игнорирует, оттого выносит за скобки
рефлексию оформления, становления, упрочения знания (истины).
Познание препарируется отрешенной схематикой «истина–доказа-
тельство». Но ведь все-таки знание есть результат, взятый с ведущей
к нему тенденцией. Ее-то — тенденцию — в лице промежуточных ста-
дий, фазисов, опосредствований, замкнутых на перипетии действова-
ния душеприказчиков знания (в обезличенной форме — процедуры
ассимиляции, имплантации, консолидированные в многотрудное «при-
7
От автора
знание»), плоды усилий которых оценивает строгий суд не «разума», а
«сообщества», классическая гносеология не изучает, просмотром ви-
тиеватой дистанции от заготовки сырья до выделки из него изделия —
вписания догадок, неотработанных мыслей в корпус аподиктического
знания она себя не утруждает. Выпадает важный сегмент познаватель-
ных предприятий от зыби «контекста открытия» до тверди «контекста
оправдания». На каком основании?
Сухой остаток сказанного суммируется положением: логическая
систематизация, удостоверительное приведение к канонической обос-
новательной форме сами по себе, как таковые, не всепоглощающи.
Теория, избавленная от доктринерства, пользуется широкой подде-
ржкой. Animo deliberato ситуации подводит к заключению: сознатель-
ное отдаление от живой правды познания классической гносеологии
(от Платона — Аристотеля до Гуссерля) заключается в некритическом
спрягании сомнительных энигматических мест — обитающих в пыш-
ных воздушных замках «истин в себе», «содержаний ни для кого», в
обход легитимации предстающих пред ясные очи «всяких обладающих
разумом».
Эфемерный дух, вырастающий как растение из допускаемого «не
мы делаем идеи, — они нас», должен быть элиминирован из рассужде-
ний четким пониманием того, что идеи имеют пускай беспокойную, но
подлинную связь и с конкретным лицом, и с конкретным обществом.
«Духовная борьба так же жестока, как сражение между людь-
ми», — напоминает Рембо. Жестокая борьба за истину сопровождает
весь ее путь — «от вонючей пеленки до смердящего савана», ибо исти-
на, что хорошо известно, «рождается как ересь и погибает как заблуж-
дение». Причины данной борьбы проясняются в свете отхода от дирек-
тив классических умозрений: от фазиса божественного неистовства до
фазиса апатичной инертности познавательный ход истины ассистирует
социальная легитимация. Цепочка «вызревание – цветение – плодоно-
шение – увядание» применительно к истине тематизируется ресурсом
не отрешенной логизации (канонической удостоверительной техники),
но ресурсом участливой легитимации, проводящей культурно-истори-
ческое признание, подтверждение законности права, полномочия «эй-
досов».
Постараемся в разнообразии проявления нюансов усмотреть за-
кономерность: как познавательная деятельность как таковая получа-
ет аккредитацию; как фигуры идейной сферы обретают социальную
санкцию, — в прямом смысле слова разрешение, одобрение, стано-
вятся «всеобщими», «необходимыми» не по логизации, а институциа-
лизации.
Идея сильна стоящей за ней социальной организацией, — такую —
чуждую классической гносеологии — модельную возможность пред-
8
От автора
полагали отследить прагматизм, инструментализм, конвенционализм,
структурный функционализм. Вопреки эндогенному руководству са-
модостаточности познающего сознания, ab origine конституирующего
факт науки, принимается экзогенное кредо кооперации, привития обя-
занностей, выполнения обязательств: истина базируется на доверии,
осуществляющем кредитование истины. В чистом виде платформа ак-
тивного социально-исторического делания истины (ср.: verum facere -
верификация) формулируется Дюркгеймом, утверждающим: «концеп-
ты черпают свой авторитет далеко не из одной объективной ценности
своей. Для того, чтобы им верили, мало одной их истинности. Если они
не согласованы с другими верованиями, мнениями и вообще с совокуп-
ностью коллективных представлений, они будут упорно отрицаться»3.
Итак, не логизация, достаточное основание, импликативное струк-
турирование, объективная детерминация, а лояльность «коллективных
представлений», соответствие не действительности, а тезаурусу, не
ментальные, а социальные условия распознания истины. На поверх-
ности возникают коллизии: корреспонденция – когеренция, объек-
тивизм – субъективизм, очевидное – сомнительное, явное – неявное,
обоснованное — произвольное, на поверхности же блокируемые пал-
лиативом consensus gentium.
Отчего на поверхности? Оттого, что погружение «исследования»,
«умственной деятельности» в околоидейную среду — циркуляцию
знания — гносеологически никак не затрагивает судьбы контраген-
тов — самих этих «исследований», «умственной деятельности». На-
учный процесс способен определяться внешней силой, примерам чего
несть числа — печально известный карательный опыт отвратительной
борьбы за «арийскую физику», «диалектико-материалистическую
теорию», репрессивные усердия одиозных контор типа ВАРНИТСО,
РАПП, судилищно-погромных спектаклей — августовская 1948 г.
сессия ВАСХНИЛ и т. д. Но к науке как последовательной смене со-
держательных состояний в развитии доказательной истины на базе
филиации мыслительных символических форм все эти «свинцовые
мерзости» возможного декора жизни агентов знания прямого отно-
шения не имеют. Эффекты промоутерства, рекламы, покровительства,
попечительства, следования импульсу, давления групп, навязывания
целей, ценностей, выгодного распределения грантов, контрактов, за-
казов, предоставления бонусов — реальны, однако в позиции факторов
непосредственного причинения состояний объективного знания, хода
познавательных событий не состоятельны.
Участь отдельных работников науки, коллективов, конечно, зави-
сит от «стечения обстоятельств», — тем не менее находит удовлетво-
3 Дюркгейм Э. Социология и теория познания // Новые идеи в социологии. № 2.
СПб., 1914. С. 54.
9
От автора
рительную тематизацию в аппарате негносеологических (социология,
история, психология) изысканий.
Относиться к сказанному с большим вниманием означает плодить
курьезы — произвольно раздвигать горизонты переживания, понима-
ния, видения, растворять мыслительный процесс в сопредельных ин-
спирациях, профанировать гносеологию (ср. с понижением умствен-
ного тонуса трактовки вопроса в варианте Мордухай-Болтовского,
устанавливающего соответствие ментальных и физиологических актов
выполнения математических операций)4.
Отчего паллиативом? Оттого что есть консенсус и консенсус. Кон-
сенсус в науке — предприятии демонстративном — не элемент дели-
беративной демократии, наводит мосты, увязывает позиции в мире
«объективного содержания мысли», «идеальных законов знания», от-
страненных от психофизических, гражданских, этнических измерений
и сфокусированных исключительно на когитальном измерении — до-
казательном умствовании «интеллигенции» (Фихте). Гуссерль для дан-
ных целей вводит интеллектуально изощренные, «стерильные» усло-
вия распознавания обоснованной истины, именуемые ноэтическими.
Ноэтические условия сообщают индивидуальную уверенность до-
казательности посредством «идеальности» задаваемых признаков ис-
тинности, релевантных всем и всяким мыслеотправителям.
Значимость, сила, глубина, высота идейного аспекта мысли обяза-
на непреходящему в демонстрации, утверждающему законную всеоб-
щность мыслимого и исключающему вероятность проявления удосто-
верительно немотивированного партикулярного. Частное, где говорит
«мое собственное» демонстративно неправомерное, привносящее про-
извольный привкус некритического подхода, дисквалифицируется,
разбиваясь о корпус объективно-логического.
Пикировки «объективизм – субъективизм», «логизм – психоло-
гизм», – не домашние, внутриконфессиональные распри в гносеоло-
гической теории. Это — противостояния гносеологии и негносеологии,
доктрины и пародии на доктрину. Интенция всесторонне обеспечиться
от адресации к внешним «оживлениям» рассуждений, включающим
даже refracta dosi побочных (несобственных) ассоциаций, генерал-ба-
сом идет в партии гносеологии, комбинирующей человеком в пределах
образа когитальной машины sub specie aeternitatis.
Сказанное автоматически распространяется на всякого рода при-
верженности — завороженные преданности чему-то идеалообразному,
императивно догматическому. Говорит Энгельс: «человек, имеющий
идеал, не может быть человеком науки, ибо …исходит из предвзятого
4 См.: Мордухай-Болтовский Д.Д. Математические и умозрительно-философские
исследования основного психо-физического закона. Варшава, 1907.
10
От автора
мнения»5. Малое не сравнивается с великим. Понимание этого исклю-
чает равным образом и трактовку консенсуса в терминах вульгарного
навязывания, привития, имплантации, культивирования стиля мыс-
ли через индоктринацию. Аутентичный человек науки, разделяющий
этос, следующий духу исследования, озабочен одним: конституиро-
ванием занятия наукой как умственно обязывающим «всеобщим тру-
дом», наращивающим культурную негэнтропию. На этом основании
научная деятельность не строится как частично-функциональная,
функционерная, обрядовая. Масонский принцип не может описывать
характер взаимодействия научных универсумов рассуждения. Неприя-
тие случайного, традиционного, сакрального, партийно привнесенного
составляет кредо представителей гносеологически самодостаточного
познания, восстающего (и в случае традиционно критикуемого обще-
ствознания, наук о культуре, духе) против всякой «исторической по-
литики», «герменевтических ситуаций» (Димер), «коммуникационных
программ» (Ваттимо) и т. п. предосудительных инстилляций.
К чему приходим ? К тому, что в гносеологической пьесе «соци-
альной организации» не всегда гарантирована подобающая достойная
роль. Неклассическая гносеология антитрансцендентализма (праг-
матизм, инструментализм, конвенционализм, структурный функци-
онализм), фокусирующаяся не на «всеобщем», а на партикулярном
субъекте, утрачивает свое доктринальное призвание трактовкой со-
циальности в социологической парадигме «условия» — привходящей
инстанции, придающей внешнюю огранку тем или иным познаватель-
ным величинам. В предвосхищении блокируя перевод гносеологии
в социологию (привлечение внешнего для оправдания внутреннего),
тот же Пирс в продумывании наращивания респектабельности жиз-
ненных знаний выделяет (на персональном уровне) метод упорства;
(на групповом уровне) метод авторитета; автономизирует (на уровне
мыследеятельности) метод науки — логико-эмпирическую стандарти-
зацию — фигуры удостоверительных техник на базе объемного дедук-
тивно-индуктивно-традуктивно-абдуктивного доказательства.
Камень преткновения нетрадиционной гносеологии — неспособ-
ность рефлектировать «социальность» под углом зрения собственно
знания, неумение инкорпорировать ее (не как «функционализирован-
ное мышление»)6 в структуру мыслительных актов.
Тема: общество и мысль, универсум размышления и культура — бо-
лее глубока, нежели многие ее исполнения. В пределах гносеологии
она не может иметь развития в социологической парадигме «условие».
В законодательном круге посторонней воли, давлеющих обстоятельств
способны очутиться как некоторые, так и все (распад сознания каждо-
5 Маркс. К, Энгельс Ф. Соч. Т. 36. С. 170.
6 См.: Merton R. Social Theory and Social Structure. N.Y., 1963.
