Table Of ContentЕ.Б. Глушаков
ВЕЛИКИЕ СУДЬБЫ
РУССКОЙ ПОЭЗИИ:
НачаЛО XX ВЕКа
Москва
Издательство «Флинта»
Издательство «Наука»
2010
1
УДК 821.161.1.0
ББК 83.3(2Рос=Рус)
Г55
С
Глушаков Е.Б.
Г55 Великие судьбы русской поэзии: Начало XX века / Е.Б. Глуша-
ков. — М. : Флинта : Наука, 2010. — 256 с.
ISBN 978-5-9765-0893-4 (Флинта)
ISBN 978-5-02-037216-0 (Наука)
Александр Блок, Николай Гумилёв, Сергей Есенин, Владимир Мая-
ков ский — четыре едва ли не последних романтических всплеска ве-
ли кой русской поэзии. Тут и высокий пафос духа, устремлённого к не-
постижимо-божественному, и цветник экзотических фантазий. И самая
неж ная, самая искренняя любовь к отечеству. И героика гражданского
слу жения. Они горячи — эти четыре поэта, эстрадны и ужасно громки —
на весь мир!
Книга адресована преподавателям вузов и студентам. А ещё каждому,
для кого поэзия представляется не просто зарифмованными строчками,
но одним из высших духовных начал и самой удивительной, самой со-
кровенной формой бытования истины и красоты.
УДК 821.161.1.0
ББК 83.3(2Рос=Рус)
ISBN 978-5-9765-0893-4 (Флинта) © Глушаков Е., 2010
ISBN 978-5-02-037216-0 (Наука) © Издательство «Флинта», 2010
2
УДК 821.161.1.0
ББК 83.3(2Рос=Рус)
Г55
СОДЕРжАНИЕ
Поэты-романтики .........................................................................................................4
«СЛУШАЙТЕ РЕВОЛЮЦИЮ!» (Александр Александрович Блок) ......6
Глушаков Е.Б.
МУЗА ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ (Николай Степанович Гумилёв) ......78
Г55 Великие судьбы русской поэзии: Начало XX века / Е.Б. Глуша-
ков. — М. : Флинта : Наука, 2010. — 256 с. «Я МОСКОВСКИЙОЗОРНОЙ ГУЛЯКА...»
(Сергей Александрович Есенин) ..................................................................144
ISBN 978-5-9765-0893-4 (Флинта)
ISBN 978-5-02-037216-0 (Наука) «РЕВОЛЮЦИЕЙ МОБИЛИЗОВАННЫЙ И ПРИЗВАННЫЙ...»
(Владимир Владимирович Маяковский) ..................................................196
Александр Блок, Николай Гумилёв, Сергей Есенин, Владимир Мая-
ков ский — четыре едва ли не последних романтических всплеска ве-
ли кой русской поэзии. Тут и высокий пафос духа, устремлённого к не-
постижимо-божественному, и цветник экзотических фантазий. И самая
неж ная, самая искренняя любовь к отечеству. И героика гражданского
слу жения. Они горячи — эти четыре поэта, эстрадны и ужасно громки —
на весь мир!
Книга адресована преподавателям вузов и студентам. А ещё каждому,
для кого поэзия представляется не просто зарифмованными строчками,
но одним из высших духовных начал и самой удивительной, самой со-
кровенной формой бытования истины и красоты.
УДК 821.161.1.0
ББК 83.3(2Рос=Рус)
ISBN 978-5-9765-0893-4 (Флинта) © Глушаков Е., 2010
ISBN 978-5-02-037216-0 (Наука) © Издательство «Флинта», 2010
2 3
света. Уничтожат. Это не про мечтательных и ранимых душою
романтиков сказано Пушкиным:
...Блажен, кто вовремя созрел,
Поэты-романтики Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
Незамысловатый бытовой реализм, а так же псевдоинтеллек-
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
туальный формализм всё более и более завладевают новейшими
А в тридцать выгодно женат;
стихотворцами. Или всё, как есть — до полного натурализма,
Кто в пятьдесят освободился
или, как и быть не может — до полного абсурда. Читаешь такое
От частных и других долгов,
и — пусто. Ни сердце, ни мысль не откликаются на подобную
Кто славы, денег и чинов
стихотворную продукцию. Продолжает существовать и поэзия,
Спокойно в очередь добился,
допускающая прочтение только вполголоса, без больших стра-
О ком твердили целый век:
стей и громких призывов — тихая. Она не будоражит, не увлека-
N. N. прекрасный человек.
ет, но оказывается умным, тактичным и тонким собеседником.
Это «взрослая» поэзия, поэзия спокойных, взвешенных мыслей
К романтикам можно отнести лишь строку, предшествовав-
и остужённых опытом размеренных чувств.
шую этому отрывку: «Блажен, кто смолоду был молод...» Да,
Ничего такого у поэтов, чьи судьбы представлены в этой кни-
блажен и такой человек, но блаженство его слишком кратковре-
ге, не было, и быть не могло. Романтизм был не только их творче-
менно и улетучивается с молодостью. А что же тогда остаётся?
ской особенностью, но, прежде всего, неотъемлемым свойством
Стихи. Разумеется, если романтик был ещё и поэтом.
души. Поэтому высокий строй их поэзии является лишь отра-
Александр Александрович Блок прожил несколько доль-
жением того неизбывно юного и благородного, чем дышала по-
ше, чем трое его ближайших наследников на ниве российского
вседневность их мыслей и чувств. Принадлежа началу XX века,
поэтического романтизма — Гумилёв, Есенин и Маяковский. И
они, разумеется, имели мало общего с такими родоначальника- даже долее, чем это вообще получается у возвышенно настро-
ми романтического направления в поэзии, как Джордж Байрон енных людей. А посему под конец жизни стихов не писал, ибо
или Фридрих Шиллер. Но главное — порыв к возвышенному, молодость Александра Александровича уже отзвучала и, по его
идеальному — присутствовал и у них. Для Блока — это любовь к словам: «Было бы кощунственно и лживо припоминать рассуд-
Прекрасной Даме, для Гумилёва — страсть к путешествиям, для ком звуки в беззвучном пространстве».
Есенина — нежность к природе и всему живому, для Маяковско- Все четыре поэта-романтика погибли и, вроде бы, каждый
го — служение Революции. не похоже на прочих, по-своему: один умер от голода, другого
Романтика не терпит остуды возрастом, и в мире этом обыч- расстреляли, третий повесился, четвёртый застрелился. Но эти
но не загащивается. Недолгое, но бурное и яркое цветение мо- смерти объединило общее чудовищное насилье, которое совер-
лодости! Полнота сил и чувств! Как такому задержаться среди шила над поэтами, да и над всей страной преступно-кровавая
отягощённых заботами обывателей, в большинстве своём неис- эпоха. Все они — жертвы и низменного подлого времени, и своих
правимых реалистов и циников? Попросту не дадут. Сживут со высоких благородных устремлений.
4
света. Уничтожат. Это не про мечтательных и ранимых душою
романтиков сказано Пушкиным:
...Блажен, кто вовремя созрел,
Поэты-романтики Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
Незамысловатый бытовой реализм, а так же псевдоинтеллек-
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
туальный формализм всё более и более завладевают новейшими
А в тридцать выгодно женат;
стихотворцами. Или всё, как есть — до полного натурализма,
Кто в пятьдесят освободился
или, как и быть не может — до полного абсурда. Читаешь такое
От частных и других долгов,
и — пусто. Ни сердце, ни мысль не откликаются на подобную
Кто славы, денег и чинов
стихотворную продукцию. Продолжает существовать и поэзия,
Спокойно в очередь добился,
допускающая прочтение только вполголоса, без больших стра-
О ком твердили целый век:
стей и громких призывов — тихая. Она не будоражит, не увлека-
N. N. прекрасный человек.
ет, но оказывается умным, тактичным и тонким собеседником.
Это «взрослая» поэзия, поэзия спокойных, взвешенных мыслей
К романтикам можно отнести лишь строку, предшествовав-
и остужённых опытом размеренных чувств.
шую этому отрывку: «Блажен, кто смолоду был молод...» Да,
Ничего такого у поэтов, чьи судьбы представлены в этой кни-
блажен и такой человек, но блаженство его слишком кратковре-
ге, не было, и быть не могло. Романтизм был не только их творче-
менно и улетучивается с молодостью. А что же тогда остаётся?
ской особенностью, но, прежде всего, неотъемлемым свойством
Стихи. Разумеется, если романтик был ещё и поэтом.
души. Поэтому высокий строй их поэзии является лишь отра-
Александр Александрович Блок прожил несколько доль-
жением того неизбывно юного и благородного, чем дышала по-
ше, чем трое его ближайших наследников на ниве российского
вседневность их мыслей и чувств. Принадлежа началу XX века,
поэтического романтизма — Гумилёв, Есенин и Маяковский. И
они, разумеется, имели мало общего с такими родоначальника- даже долее, чем это вообще получается у возвышенно настро-
ми романтического направления в поэзии, как Джордж Байрон енных людей. А посему под конец жизни стихов не писал, ибо
или Фридрих Шиллер. Но главное — порыв к возвышенному, молодость Александра Александровича уже отзвучала и, по его
идеальному — присутствовал и у них. Для Блока — это любовь к словам: «Было бы кощунственно и лживо припоминать рассуд-
Прекрасной Даме, для Гумилёва — страсть к путешествиям, для ком звуки в беззвучном пространстве».
Есенина — нежность к природе и всему живому, для Маяковско- Все четыре поэта-романтика погибли и, вроде бы, каждый
го — служение Революции. не похоже на прочих, по-своему: один умер от голода, другого
Романтика не терпит остуды возрастом, и в мире этом обыч- расстреляли, третий повесился, четвёртый застрелился. Но эти
но не загащивается. Недолгое, но бурное и яркое цветение мо- смерти объединило общее чудовищное насилье, которое совер-
лодости! Полнота сил и чувств! Как такому задержаться среди шила над поэтами, да и над всей страной преступно-кровавая
отягощённых заботами обывателей, в большинстве своём неис- эпоха. Все они — жертвы и низменного подлого времени, и своих
правимых реалистов и циников? Попросту не дадут. Сживут со высоких благородных устремлений.
4 5
«СЛУШаЙТЕ РЕВОЛЮЦИЮ!» Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной —
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы — ночной и зарубежной —
Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ БЛОК
В степном дыму блеснёт святое знамя
И ханской сабли сталь...
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
И мнёт ковыль...
И нет конца! Мелькают вёрсты, кручи...
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Публичное чтение собственных
Закат в крови!
стихов поэт обыкновенно начинал
со стихотворения «На Куликовом
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
поле». Этим шедевром Блока и мы
Плачь, сердце, плачь...
откроем свой рассказ об его судьбе
Покоя нет! Степная кобылица
и творчестве.
Несётся вскачь!
НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ
Родился будущий поэт 28 ноября 1880-го. Год его появле-
(отрывок)
ния на свет ознаменовался особенным чествованием Пушкина.
В Москве на Тверской был открыт памятник Александру Сер-
Река раскинулась. Течёт, грустит лениво
И моет берега. геевичу работы Опекушина, сооруженный на добровольные по-
Над скудной глиной жёлтого обрыва жертвования или, как тогда говорили, на народном иждивении.
В степи грустят стога. Наряду с другими крупными писателями, воздавшими хвалу ве-
личайшему нашему поэту, выступил со своей знаменитой речью
О, Русь моя! жена моя! До боли Достоевский. И были им тогда сказаны прозвучавшие открове-
Нам ясен долгий путь! нием слова о пророческом даре Пушкина и о всемирной отзыв-
Наш путь — стрелой татарской древней воли чивости русской души. Благодаря этой речи Федор Михайло-
Пронзил нам грудь. вич, прежде не избалованный славою, вдруг разом в одночасье
6
«СЛУШаЙТЕ РЕВОЛЮЦИЮ!» Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной —
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы — ночной и зарубежной —
Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ БЛОК
В степном дыму блеснёт святое знамя
И ханской сабли сталь...
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
И мнёт ковыль...
И нет конца! Мелькают вёрсты, кручи...
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Публичное чтение собственных
Закат в крови!
стихов поэт обыкновенно начинал
со стихотворения «На Куликовом
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
поле». Этим шедевром Блока и мы
Плачь, сердце, плачь...
откроем свой рассказ об его судьбе
Покоя нет! Степная кобылица
и творчестве.
Несётся вскачь!
НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ
Родился будущий поэт 28 ноября 1880-го. Год его появле-
(отрывок)
ния на свет ознаменовался особенным чествованием Пушкина.
В Москве на Тверской был открыт памятник Александру Сер-
Река раскинулась. Течёт, грустит лениво
И моет берега. геевичу работы Опекушина, сооруженный на добровольные по-
Над скудной глиной жёлтого обрыва жертвования или, как тогда говорили, на народном иждивении.
В степи грустят стога. Наряду с другими крупными писателями, воздавшими хвалу ве-
личайшему нашему поэту, выступил со своей знаменитой речью
О, Русь моя! жена моя! До боли Достоевский. И были им тогда сказаны прозвучавшие открове-
Нам ясен долгий путь! нием слова о пророческом даре Пушкина и о всемирной отзыв-
Наш путь — стрелой татарской древней воли чивости русской души. Благодаря этой речи Федор Михайло-
Пронзил нам грудь. вич, прежде не избалованный славою, вдруг разом в одночасье
6 7
узнал ошеломляющий триумфальный успех. И случилось это за он свою жену и при следующей беременности. Отправившись
полгода до его смерти. осенью 1880-го в Петербург на защиту магистерской диссерта-
А все-таки наибольшим событием, утвердившим в 1880 году ции, Александр Львович прихватил с собою в неблизкую, а глав-
величие Пушкинского гения естественнее считать рождение ное, тряскую дорогу и Александру Андреевну, находившуюся на
крупнейшего русского поэта XX века — Александра Алексан- восьмом месяце.
дровича Блока. Недаром имя он получил Александр, недаром Неведомо чем окончился бы этот эксперимент. Не исключе-
родителей его звали Александром и Александрой. Но главное, но, что преждевременными родами где-нибудь на обратном пути.
что сам Александр Сергеевич в своих надеждах на благодарную Однако родители Александры Андреевны отнеслись к ней куда
память потомков больше полагался на поэзию — памятник не- как бережнее; уговорили остаться дома и дожидаться родов под
рукотворный, чем на рукотворные, а посему написал: «И славен их заботливой опекой. Возвращение к мужу в Варшаву — уже
буду я, доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит». с ребёнком — планировалось на весну. Однако видя, сколь гу-
Отцом будущего поэта был человек полу немецкого проис- бительно сказался этот брак на здоровье и душевном состоянии
хождения — юрист, философ, профессор Варшавского универ- дочери, родители убедили её в необходимости бросить мужа. И
ситета Александр Львович Блок. Его первую книгу «Государ- она в письме сообщила ему, что не вернётся. Наибольшая заслу-
ственная власть в Европейском обществе», проповедующую га в разрушении молодой семьи принадлежит, конечно же, отцу
анархизм, царская цензура приговорила к сожжению. Послед- Александры Андреевны. Любивший всё французское, он с край-
ний же труд, посвященный немного немало классификации ней антипатией относился к «бошам». Более того, немцы вы-
наук, если и не подразумевал широкой эрудиции автора, то во зывали у него только иронию и презрение. Нужно ли говорить,
всяком случае свидетельствовал об его амбициях. Двадцати лет, какой простор получила германофобия Андрея Николаевича в
уделённых философом этой работе, оказалось недостаточно. его отношениях с мужем дочери.
Умер он так и не довершив задуманного. Сказались и грандиоз- Родился, рос и воспитывался Александр Блок в ректорском
ность темы, и чрезмерная требовательность к форме изложения, доме. Всеобщий любимец, а с годами и гордость высококультур-
ибо Александр Львович считал себя учеником Флобера, что для ной и добронравной семьи Бекетовых, имел он предостаточно
учёного было явно некстати. примеров для подражания.
Впрочем, его интересы не ограничивались наукой. Профес- Андрей Николаевич, дедушка будущего поэта, был челове-
сор превосходно играл на фортепиано и среди ближайших зна- ком выдающимся. Высшие женские курсы, именованные «Бес-
комых слыл незаурядным пианистом. Однако же всё, что успел тужевскими», обязаны своим возникновением его энергии и
сделать этот, безусловно, одарённый человек, увы, не принесло не названы «Бекетовскими» только потому, что правительство
заметных плодов, а лишь обнаружило задатки, которым было недолюбливало учёного за его либерализм. Друживший с таки-
суждено воплотиться уже в его сыне. ми корифеями отечественной науки, как Менделеев, Докучаев,
Собственная же несостоятельность не могла ни сказаться Тимирязев, Сеченов, Мечников, Андрей Николаевич и сам об-
трагически на судьбе учёного и музыканта, усугубив его труд- ладал крупным научным именем, а вдобавок отличался взгля-
ный деспотический характер. Так, женившись на Александре дами, весьма созвучными неспокойному предреволюционному
Андреевне Бекетовой, дочери крупного биолога, ректора Петер- времени.
бургского университета, он увез её к себе в Варшаву и буквально Понимая свои ректорские обязанности гораздо шире, чем при-
изводил молодую супругу своей скупостью и тиранией. Удиви- нято, учёный частенько хлопотал перед полицейскими властями об
тельно ли, что их первый ребёнок родился мёртвым. Не поберёг арестованных студентах. Даже был случай, когда для четверокурс-
8
узнал ошеломляющий триумфальный успех. И случилось это за он свою жену и при следующей беременности. Отправившись
полгода до его смерти. осенью 1880-го в Петербург на защиту магистерской диссерта-
А все-таки наибольшим событием, утвердившим в 1880 году ции, Александр Львович прихватил с собою в неблизкую, а глав-
величие Пушкинского гения естественнее считать рождение ное, тряскую дорогу и Александру Андреевну, находившуюся на
крупнейшего русского поэта XX века — Александра Алексан- восьмом месяце.
дровича Блока. Недаром имя он получил Александр, недаром Неведомо чем окончился бы этот эксперимент. Не исключе-
родителей его звали Александром и Александрой. Но главное, но, что преждевременными родами где-нибудь на обратном пути.
что сам Александр Сергеевич в своих надеждах на благодарную Однако родители Александры Андреевны отнеслись к ней куда
память потомков больше полагался на поэзию — памятник не- как бережнее; уговорили остаться дома и дожидаться родов под
рукотворный, чем на рукотворные, а посему написал: «И славен их заботливой опекой. Возвращение к мужу в Варшаву — уже
буду я, доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит». с ребёнком — планировалось на весну. Однако видя, сколь гу-
Отцом будущего поэта был человек полу немецкого проис- бительно сказался этот брак на здоровье и душевном состоянии
хождения — юрист, философ, профессор Варшавского универ- дочери, родители убедили её в необходимости бросить мужа. И
ситета Александр Львович Блок. Его первую книгу «Государ- она в письме сообщила ему, что не вернётся. Наибольшая заслу-
ственная власть в Европейском обществе», проповедующую га в разрушении молодой семьи принадлежит, конечно же, отцу
анархизм, царская цензура приговорила к сожжению. Послед- Александры Андреевны. Любивший всё французское, он с край-
ний же труд, посвященный немного немало классификации ней антипатией относился к «бошам». Более того, немцы вы-
наук, если и не подразумевал широкой эрудиции автора, то во зывали у него только иронию и презрение. Нужно ли говорить,
всяком случае свидетельствовал об его амбициях. Двадцати лет, какой простор получила германофобия Андрея Николаевича в
уделённых философом этой работе, оказалось недостаточно. его отношениях с мужем дочери.
Умер он так и не довершив задуманного. Сказались и грандиоз- Родился, рос и воспитывался Александр Блок в ректорском
ность темы, и чрезмерная требовательность к форме изложения, доме. Всеобщий любимец, а с годами и гордость высококультур-
ибо Александр Львович считал себя учеником Флобера, что для ной и добронравной семьи Бекетовых, имел он предостаточно
учёного было явно некстати. примеров для подражания.
Впрочем, его интересы не ограничивались наукой. Профес- Андрей Николаевич, дедушка будущего поэта, был челове-
сор превосходно играл на фортепиано и среди ближайших зна- ком выдающимся. Высшие женские курсы, именованные «Бес-
комых слыл незаурядным пианистом. Однако же всё, что успел тужевскими», обязаны своим возникновением его энергии и
сделать этот, безусловно, одарённый человек, увы, не принесло не названы «Бекетовскими» только потому, что правительство
заметных плодов, а лишь обнаружило задатки, которым было недолюбливало учёного за его либерализм. Друживший с таки-
суждено воплотиться уже в его сыне. ми корифеями отечественной науки, как Менделеев, Докучаев,
Собственная же несостоятельность не могла ни сказаться Тимирязев, Сеченов, Мечников, Андрей Николаевич и сам об-
трагически на судьбе учёного и музыканта, усугубив его труд- ладал крупным научным именем, а вдобавок отличался взгля-
ный деспотический характер. Так, женившись на Александре дами, весьма созвучными неспокойному предреволюционному
Андреевне Бекетовой, дочери крупного биолога, ректора Петер- времени.
бургского университета, он увез её к себе в Варшаву и буквально Понимая свои ректорские обязанности гораздо шире, чем при-
изводил молодую супругу своей скупостью и тиранией. Удиви- нято, учёный частенько хлопотал перед полицейскими властями об
тельно ли, что их первый ребёнок родился мёртвым. Не поберёг арестованных студентах. Даже был случай, когда для четверокурс-
8 9
ника, посаженного жандармами в крепость, Андр ей Николаевич «Вестник». Участвовали в нём и мать, и бабушка, и тётки, и
добился разрешения сдавать выпускные экзамены, и в университет двоюродные братья. Конечно же, и юный «редактор» поставлял
юношу препровождали под конвоем. на страницы своего издания стихи, прозу, всякого рода заметки.
Нужно сказать, что в семье Бекетовых существовал культ Сам же делал иллюстрации.
слова. Исходило это прежде всего от Елизаветы Григорьевны, А летом по-прежнему вся родня съезжалась в Бекетовской
бабушки поэта. Будучи женщиной высокообразованной, она усадьбе в сельце Шахматово. Окрестности чудные. Поля, луга,
свободно владела пятью европейскими языками: английским, лес, речка. Прогулки верхом и пешие. А неподалеку, в восьми
немецким, французским, итальянским и испанским и ежегодно верстах — Боблово, усадьба Менделеевых, по-соседски, да и по
переводила до 200 печатных листов художественной и научно- духовной общности друживших с Бекетовыми. Странно ли, что
популярной прозы. Александру Блоку приглянулась дочь великого химика Люба.
Елизавета Григорьевна сумела привить интерес к професси- Оба и юны, и хороши собой. Но более всего сближало их общее
ональному литературному труду своим дочерям — матери поэта увлечение театром. К тому же простота сельских нравов, прогул-
и его тёткам. Они занимались не только переводами, но и про- ки на природе, иногда — вдвоём, тревожили воображение и спо-
бовали сочинять. А всё же первенствовала бабушка. Её перу при- собствовали дружбе, которая так легко перерастает в любовь.
надлежит едва ли ни целая библиотека переведённых шедевров Впрочем, было между ними и нечто сдерживающее. Очень
Бокля, Брема, Мура, Бичер-Стоу, Теккерея, Диккенса, В-Скотта, воспитанный и подчеркнуто корректный Александр поначалу
жорж-Санд, Бальзака, Флобера, Мапасана, Руссо... Переводила показался Любе «холодным фатом с рыбьим темпераментом».
она сразу набело и, даже не перечитывая, отправляла в типогра- Но летом 1898-го её мнение переменилось. Как раз к этому вре-
фию. Не только завидное мастерство, но и явный признак ремес- мени Блок закончил гимназический курс и, естественно, почув-
ленничества. ствовал себя как-то серьёзнее, взрослее. На поведении Алексан-
Неудивительно, что бациллами литературного творчества за- дра в эту пору, безусловно, сказался и недавно пережитый им
разился и Саша Блок. Уже в шесть-семь лет мальчик писал сти- курортный роман с Ксенией Михайловной Садовской, весьма
хи. А вот отцовского музыкального влияния избежал. Слишком красивой дамой, ровесницей его матери. Страстные, волнующие
уж редко, по большим праздникам, Александр Львович навещал впечатления прошлогодней поездки в Бад-Ноутгейм. Любовная
сына. И, хотя при этом варшавский профессор неоднократно история с продолжением уже в Петербурге и разрывом, ини-
предпринимал попытки восстановить семью, Александра Ан- циатором которого оказался Александр. Новое, интересное, что
дреевна оставалась непреклонна и требовала развод. Но Алек- появилось в Блоке, разумеется, не в деталях, а в целом, Люба и
сандр Львович всё ещё на что-то надеялся и развода не давал, заметила, и оценила.
пока не надумал жениться вторично. В эту пору на Бобловской домашней сцене ставился «Гам-
Мальчику шёл десятый год, когда брак между его родите- лет». Александр играл принца датского, Люба — Офелию. Сце-
лями был, наконец, официально расторгнут Синодом. Вскоре ническая любовь между персонажами причудливо накладыва-
Александра Андреевна вышла замуж за гвардейского офицера лась на реальные чувства исполнителей и как бы подчёркивала
Кублицкого-Пиоттуха и вместе с сыном переехала в казармы их. При этом каждый из них уже осознавал свою влюбленность, а
лейб-гвардии Гренадёрского полка. также имел возможность увериться во взаимности, высказанной
Однако с семьей Бекетовых связь не прерывалась, и у Саши пока ещё очень робко и не напрямую. Именно тогда, в неполные
по-прежнему было сильно увлечение литературой. В 14-летнем 18 лет, Александр Блок и начал писать стихи по-настоящему —
возрасте мальчик начинает выпускать рукописный журнал от уязвлённого любовью сердца, а не для забавы, как прежде. И,
10
