Table Of ContentА К А Д Е М И Я Н А У К СССР
Н А У Ч Н О - П О П У Л Я Р Н А Я С Е Р И Я
И. В. БЕСТУЖЕВ
КРЫМСКАЯ
ВОЙНА
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
А К А Д Е М И Я Н А У К С С С Р
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ СЕРИЯ
И. В. БЕСТУЖЕВ
КРЫМСКАЯ ВОЙНА
1853-1856 гг.
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
МОСКВА 1956
ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР
Л. Г. БЕСКРОВН ЫЙ
ВВЕДЕНИЕ
Крымская война 1853—1856 гг.— одно из крупнейших
исторических событий XIX в.— особенно ярко выявила
контраст между величием народа и ничтожностью пра
вящих клик, мнивших себя вершителями судеб истории.
В этой войне провалились захватнические планы и ца
ризма, и правящих кругов Англии и Франции; вскрылись
вопиющие пороки военных систем царизма, бонапартизма
и английской олигархии. Но в то же время эта война по
казала, какую великую силу представляет собой народ,
вставший на защиту своей родины от иноземных захват
чиков, какое изумительное мужество и боевое мастерство
способны проявить простые люди, даже поставленные от
сталостью своей страны и бездарностью верховного ко
мандования в исключительно тяжелые условия борьбы.
Вот почему правящие круги Лондона, Парижа и
Санкт-Петербурга ни в коем случае не могли допустить,
чтобы история Крымской войны появилась перед читате
лями в своем истинном виде. И вот почему о Крымской
войне была создана на Западе и в царской России целая
гора литературы, незаслуженно превозносившей русского
императора Николая I, французского императора Наполе
она III и английского премьер-министра лорда Пальмер
стона, но заслонявшей самое главное — героический по
двиг народов России и прежде всего русского народа, за
щищавшего свою родину.
Извращение истории Крымской войны в буржуазной
исторической литературе объяснялось в разных странах
различными причинами, однако повсюду с одной и той
же целью — укрепления престижа правящих кругов дан
ной державы.
В Англии и во Франции, например, стоявшим у власти
плутократическим кликам требовалось во что бы то ни
стало снять с себя ответственность за серьезные неудачи
их армий и флотов в этой войне. В Англии решение такой
задачи взял на себя А. Кинглек—лицо, близкое к выс
шим военным кругам, а во Франции — приближенный На
полеона III барон К. Базанкур. Оба эти историка, не осо
бенно церемонясь с историческими фактами, преподнесли
публике повесть о том, как Наполеон III и Пальмерстон со
вершенно бескорыстно вмешались в русско-турецкий кон
фликт, чтобы защитить «обиженную» Россией Турцию, как
гениально сумели они организовать поход в Крым, как ис
кусно руководили их генералы и адмиралы боевыми дей
ствиями англо-французских вооруженных сил и как, на
конец, эти вооруженные силы, одержав блестящую побе
ду, с триумфом возвратились домой. То, что Базанкур по
всюду ставил при этом на первое место Наполеона III и
французские войска, а Кинглек, напротив, — английское
правительство и вооруженные силы Англии, — не имело,
разумеется, существенного значения.
«...„Наполеоновское" изложение крымской истории»,'—
отозвался К· Маркс, ознакомившись с сочинением Базан-
кура. Роман,—высказал свое мнение о книге Кинглека
Ф. Энгельс, — герой которого — английский главнокоман
дующий лорд Раглан, а конечная цель — возвеличение
английской армии, доведенное до абсурда
И вот эти «научные труды» послужили основой
для многочисленных сочинений западных буржуазных ис
ториков о Крымской войне. На них же опирались при осве
щении действий вооруженных сил Англии и Франции в
Крымской войне дореволюционные русские историки. Кинг
лек и Базанкур были (а на Западе и по сей день остают
ся) первостепенными авторитетами в отношении истории
Крымской войны.
Недобросовестность, тенденциозность западной буржу
азной исторической литературы о Крымской войне не раз
вызывала протест и в России и за границей, особенно у
тех, кто принимал личное участие в боевых действиях.
С цифрами и фактами в руках участники войны изобли
чали «пристрастие и невежество» западных историков.
«Иностранные историки,— с горечью писал один русский
‘ К. М арксиФ Энгельс. Сочинения, т. XXII, стр. 142.
* См. там же, т. XII, ч. 2, стр. 542
офицер,— успели пустить в ход много ложного, пристраст
ного и несправедливого и о причинах войны, и о ее ходе,
и о действиях наших войск. Будущему русскому военному
историку предстоит большой труд представить дело в на
длежащем виде и опровергнуть сказания недоброжела
тельных нам иноземцев»
Борьбу против извращения истории Крымской войны
пытался вести Н. Г. Чернышевский, разоблачавший «са
мохвальство, которым отличаются красноречивые, но пу
стые сочинения Базанкура и его последователей» ^ в ре
дактировавшемся им Б 1858 г. журнале «Военный сбор
ник». Даже находясь в заточении, в Петропавловской кре
пости, Чернышевский не прекратил публицистической дея
тельности. Получив разрешение работать над переводом
на русский язык вполне «благонадежной», на взгляд цар
ских властей, книги А. Кинглека, он в своих комментариях
к тексту перевода глубоко вскрыл реакционный, антина
родный характер политики бонапартистской клики и пра
вящей английской плутократии, убедительно доказав, что
это не могло не сказаться самым отрицательным образом
на вооруженных силах Англии и Франции
Однако русские историки М. И. Богданович, Н. Ф. Ду
бровин, А. М. Зайончковский и др., несмотря на собран
ный ими богатый фактический материал, не сумели дать
отпора последователям Базенкура и Кинглека и даже опи
рались иногда в своих сочинениях о Крымской войне на
их концепции. Такое, казалось бы, парадоксальное явление
имело мало общего с наукой. Дело заключалось главным
образом в чисто политической необходимости «разъяс
нить» русскому читателю причины поражения царской
России в Крымской войне, не затронув при этом виновни
ка поражения — царизма.
Признать, что поражение России в Крымской войне
объяснялось отсталостью феодально-крепостнического го
сударства по сравнению с его гораздо более развитыми
в экономическом отношении противниками, значило бы
• «Военный сборник», 1869, № 1, стр. 5.
2 Там же, 1858, К» 1, стр. 292.
* См. Чернышевский Н. Г. Рассказ о Крымской войне (по
Кинглеку). М., 1935 (отд. изд.) или соч., т. X, стр. 193—440 (Черны
шевский успел закончить перевод лишь нескольких вступительных
глав сочинения Кинглека).
возложить всю ответственность за проигрыш войны на
царизм, свирепо подавлявший накануне войны всякую
попытку посягнуть на крепостное право. К тому же сде
лать серьезный анализ социально-экономического и поли
тического положения той или иной страны можно лишь с
позиций исторического материализма, от которого дворян
ские и буржуазные историки весьма далеки. В силу всего
этого дореволюционные русские историки обычно объяс
няли причины поражения России случайностями «военного
счастья», сваливая вину за неудачи на тех или иных гене
ралов и толкуя о подавляющем «тактическом превосход
стве» вооруженных сил Англии и Франции. Понятно, что
при такой тенденции у них и речи быть не могло о дей
ствительной борьбе с искажением истории Крымской вой
ны на Западе. Напротив, легенда английских и француз
ских военных историков об абсолютном превосходстве
западного военного и военно-морского искусства над рус
ским оказывалась здесь весьма кстати и широко исполь
зовалась.
Только тщательное изучение советскими историками
достоверных документов и материалов той эпохи дало,
наконец, возможность отбросить прочь вымыслы дворян-
ско-буржуазной историографии и представить картину
Крымской войны не так, как это было выгодно русскому
самодержавию, и не так, как это до сих пор выгодно
определенным кругам на Западе, а так, как это имело
место в действительности \
Изучая документы и материалы Крымской войны,
советские историки опираются на труды классиков
марксизма-ленинизма, в частности на их высказывания о
Крымской войне, которых особенно много в статьях и
письмах К. Маркса и Ф. Энгельса, написанных в пяти
десятые годы XIX в., а также в ряде статей В. И. Ленина.
Ценные сведения об экономической, политической и чисто
военной сторонах Крымской войны имеются в военно-тео
ретических произведениях Ф. Энгельса.
* Важную роль в этом отношении сыгра1ла публикация доку
ментов о Крымской войне, обнаруженных в советских архивах и по
мещенных в сборниках документов и материалов: «Адмирал Нахи
мов». М., 1945 и 1954; «Вице-адмирал Корнилов». М., 1947; «Из бое
вого прошлого русской армии». М., 1947, а также в «Хрестоматии по
русской военной истории» под ред. Л. Г. Бескровного, М., 1947.
6
в трудах о Крымской войне Е. В. Тарле, А. Н. Лагов-
ского, Л. Горева и других советских историков в основном
правильно поставлены и решены многие важные вопросы,
обойденные или неверно освещенные дворянскими и бур
жуазными историками,— например, о происхождении и
классовой сущности Крымской войны, о ее социально-
экономической подоплеке, о международных отношениях
того времени, о действительных причинах военных неудач
царской России и т. д. ^ Все это является крупным шагом
вперед по сравнению с дворянской и буржуазной историо
графией.
Было бы, разумеется, неправильно считать, что эти
труды свободны от ошибок и недочетов, что все основные
проблемы истории Крымской войны окончательно ре
шены. Советские историки продолжают изучать докумен
ты и материалы Крымской войны, открывая все новые и
новые данные. Но уже и теперь Крымская война ясно
рисуется не только как серьезное поражение царизма, но
и как незабываемый подвиг народа России в борьбе про
тив иноземных захватчиков.
* Академик Е. В. Тарле. Крымская война, т. I—II, 2-е изд.,
М.— Л., 1950; Л. Горев. Война 1853—1856 гг. и оборона Севасто
поля. М., 1955; А. Н. Лаговский. Оборона Севастополя, 2-е изд.,
М., 1948; М. А. Сергеев. Оборону Петропавловска-на-Ка1Мчатке,
2-е изд., М.— Л., 1952.
Россия в эпоху Крымской войны
ПРИЧИНЫ и ХАРАКТЕР ВОИНЫ
В середине XIX в. Россия продолжала оставаться фео
дально-крепостническим государством, все более отставая
в экономическом и политическом развитии от капиталисти
ческих стран Западной Европы. При крепостном строе не
могла быстро развиваться промышленность. Подневоль
ный крепостной труд был малопроизводителен. Весь ход
экономического развития страны толкал к уничтожению
крепостного права.
Кризис феодально-крепостнической системы обнару
жился еще в двадцатых годах XIX в., ознаменовавшихся
революционным движением декабристов. Поражение де
кабристов и наступившая реакция замедлили развитие
в стране новых, прогрессивных для того времени бур
жуазных отношений. Однако сила экономического разви
тия неумолимо тянула Россию на путь капитализма.
В стране, хотя и медленно, продолжался рост числа
фабрик и заводов, а вместе с ними и числа рабочих. За
вторую четверть XIX в. числа эти, примерно, удвоились:
в 1825 г. в России насчитывалось 5260 фабрик и заводов
с 210,6 тыс. рабочих, а к 1852 г. стало уже 10 338 фабрик
и заводов с 470,9 тыс. рабочих. Особенно возросло число
наемных рабочих, достигшее 328,6 тыс.
Развивались также товарно-денежные отношения и
соответственно расширялся внутренний рынок: к 1831 г.
в России было 1705 ярмарок, а к концу пятидесятых го
дов—5895, причем привоз товаров на каждую из них
увеличился больше чем в четыре раза.
Продолжался рост торгово-промышленных центров и
городского населения. В 1815 г. на 45 млн. жителей Рос
сии приходилось лишь 1,7 млн. (3,8%) горожан, а к
1856 г. при 68 млн. жителей страны — 5,7 млн. (8,4%).
